MC5 «Kick Out The Jams» (1969)

Elektra

   «Kick Out The Jams» занимает особое место и в каноне группы, и вообще в истории рока. Этот хаотический шедевр – памятник «авант-року» MC5 с его неряшливым исполнением, политическими лозунгами и энергетикой, сметающей все на своем пути. Собственные сочинения MC5 вечером 30 октября 1968 года были разбавлены кавер-версиями песен Теда Тейлора, Джона Ли Хукера и The Troggs. Ко всему прочему парни переделали поэму великого джазового чудака Сана Ра в научно-фан та стическую эпопею «Starship». На следующий день 31 октября MC5 пришли в пустой зал, чтобы перезаписать несколько песен, получившихся не лучшим образом (кое-кто из музыкантов накануне перебрал с ЛСД). Бытовало мнение, что в альбом вошли части вечернего концерта того же дня, но второй концерт не был записан, хотя он, судя по отзывам, был эффектнее первого. Что имеем, то имеем. Роб Тайнер вспоминал альбом: «Да, он неровный, и, возможно, это был не самый лучший наш вечер. Но он идет напролом. Мы все оставили позади, это честный документ нашей сумасшедшей любовной связи с аудиторией. Я помню, как слушал ранние миксы и думал, что они идеально впитали буйную атмосферу наших концертов, которая была почти так же важна, как то, насколько хорошо мы играли. Публика – всегда лучшая часть рок-н-ролльного шоу. По крайней мере, так было в Детройте!» 

The Band: назад к корням!

Группу The Band не назовешь безумцами. Если только не было безумием в эпоху хиппи и «кислотной революции» одеваться так, будто ты живешь в эпоху Гражданской войны в США, отращивать усы с бородами и фотографироваться на разворот альбома в окружении своих семей. Музыка The Band подкупает неизбывной простотой, человечностью и спокойствием подхода: музыканты просто поселились в доме в сельской местности и с утра до вечера музицировали, исследуя места, откуда вышла американская музыка. А попутно совершили подлинную революцию в умах музыкантов и слушателей, радикально изменив ход истории рок-музыки.

В 1966 году Боб Дилан попал в аварию на мотоцикле после своего феерического фолк-рокового турне, во время которого его освистывали фанаты акустического фолка, и ушел в тень. Его английские поклонники ничего не знали о судьбе музыканта и строили теории: может быть, он страшно болен, попал в тюрьму или похищен ЦРУ? На самом деле с Бобом было относительно все в порядке — не считая скобы на шее. Отойдя от последствий аварии, он тут же поехал в идиллическое местечко Вудсток, где его аккомпанирующая группа The Hawk s планировала записывать свой дебютный альбом. Правда, вскоре ребята решили сменить название. Они не стали усложнять себе жизнь и назвались попросту The Band, то есть «Группа».

В «Группе» состояли гитарист Робби Робертсон, барабанщик Левон Хелм, басист Рик Данко, клавишники Гарт Хадсон и Ричард Мануэл. Правда, они к тому же все пели, могли запросто меняться инструментами и добавляли в свое звучание скрипки, мандолины, тромбоны, саксофоны. Мастера на все руки, они успели поработать при певце рокабилли Ронни Хокинсе, пока не стали аккомпаниаторами Боба Дилана в драматичный период его «электрификации». Прокатившись на гастроли со своим нанимателем, музыканты оказались в полной прострации в шумном и суетливом Нью-Йорке после памятной мотоциклетной аварии Дилана.

В поисках места для репетиций, где они не будут беспокоить соседей, The Band остановили свой выбор на удаленной артистической колонии в городке Вудстоке, куда ездили за вдохновением многи е музыканты того времени. За 125 долларов в месяц парни сняли старый дом цвета клубничного мороженого с большими окнами и просторным зеленым двором, на котором можно было играть в футбол. В округе это строение на Парнассус-Лейн называли Big Pink — Большой розовый дом. Вскоре в подвале образовалась настоящая студия звукозаписи: музыканты принесли с собой маленький магнитофон, микшерский пульт, несколько микрофонов, оставшихся после турне.

Робертсон, Хелм, Данко, Мануэл и Хадсон начали работать над новой музыкой. Красивый дом в холмах настраивал на лирический лад, музыканты были расслаблены. Никто не хотел играть продолжительные блюзовые джемы, и The Band сосредоточились на простых мелодичных песнях. Подвал был мало похож на студию: цементные стены, бетонный пол, огромная железная печь в углу — и отсутствие наушников. Играть приходилось стоя лицом к лицу, по наитию и внимательно слушая друг друга. Робби Робертсон рассказывал: «Если ты не слышишь пения, значит, ты иг раешь слишком громко!» Так рождалась волшебная музыка, которая впоследствии составит альбом «Music From Big Pink».

Частенько в Большой розовый дом захаживал Боб Дилан, который бродил по окрестностям целыми днями и наслаждался домашней атмосферой. На столике в гостиной была пишущая машинка, и он колотил по клавишам, пока музыканты играли в подвале. Новые песни с шутками-прибаутками записывались сразу же в виде демоверсий (всего набралось больше сотни!). Не планировалось, что эти скромные наброски, которые заняли километры пленок, вообще кто-то услышит: менеджер Дилана Альберт Гроссман планировал предлагать их другим исполнителям, чтобы потом получать авторские отчисления за исполнение. Для этой цели он привез ацетатную пластинку с 14 песнями в Лондон.

Когда в середине 1967 года записывались эти песни, в самом разгаре было «Лето любви» и увлечение такими технически сложными записями, как битловский «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band». К концу года материал «из подвала», который получил название «The Basement Tapes» («Подвальные пленки»), в виде ацетатных пл астинок циркулировал в музыкантских кругах. Неоконченные, рваные, странные песни Боба Дилана и The Band произвели колоссальный эффект. Музыканты, которые когда-то сами начинали с блюза и фолка, но увязли в психоделии и «кислотных» экспериментах, находили в «The Basement Tapes» глоток свежего воздуха, возврат к простоте и силе сельской народной музыки вкупе с поэтической образностью.

Мик Джаггер и его подруга Марианна Фейтфул получили свои копии демо Боба Дилана и The Band, будучи на отдыхе в Бразилии, и крутили их без конца. Через четыре месяца The Rolling Stones приступили к записи альбома «Beggars Banquet», своего варианта возвращения к акустическим корням: такие песни, как кантри-баллада «Dear Doctor» или пастораль «Salt Of The Earth», носят явные следы влияния The Band. К 1968 году начали появляться кавер-версии «подвальных» песен: Peter, Paul And Mary перепели «Too Much Of Nothing», Манфред Манн достиг 1-го места в хит-параде с «The Mighty Quinn», The Byrds з аписали «You Ain’t Goin’ Nowhere», в 1969 году Fairport Convention сделали «Million Dollar Bash».

Для Дилана «отдых» в подвале Большого розового дома вылился в альбом «John Wesley Harding» (1967) (правда, записанный уже с другими аккомпаниаторами), для The Band — в первый официальный альбом «Music From Big Pink» («Музыка из Большого розового дома»), который вышел в июле 1968 года. Хотя музыканты записали его уже не в подвале, а в студиях Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, они поместили фото легендарного Розового дома, в котором рождались песни и их звучание, на оборотную сторону обложки. Лицевую сторону украсил рисунок Боба Дилана. На черно-белой фотографии разворота конверта The Band были похожи на интеллигентных горожан времен войны Севера и Юга, вылезших из дедушкиного сундука.

И внешностью, и музыкой The Band совершенно выбивались из модных течений (они даже на фестивале в Вудстоке в 1969 году пели о семейных ценностях!), но этим они и поразили в оображение современников. Робби Робертсон говорил: «Мы делали то, что считали честным, и пытались быть честны сами с собой». Левон Хелм выразился более емко: «Мы не хотели иметь ничего общего со всей этой психоделией. Мы считали ее дерьмом». «Music From Big Pink» звучал так, словно «британского вторжения» и хиппи никогда не существовало, а блюз, фолк, кантри и рок-н-ролл развивались непрерывно и органично. Благодаря The Band американская (а потом и английская) музыка повернулась к своим истокам.